К вопросу «О евреях античной диаспоры (галута)»

У Плутарха (1-2вв. н.э.) есть интересное замечание, что «всякий, нуждающийся в философии, хотел бы стать Симоном-кожевником, чтобы иметь возможность часто общаться с такими философами, как Сократ».

Диоген Лаэртский (историк 2-3 вв. н.э.) в обширном труде «О жизни, учениях, изречениях знаменитых философов» сообщает о Симоне: «Когда Сократ приходил в его мастерскую и о чем-нибудь беседовал, то он делал записи обо всем, что мог запомнить, поэтому диалоги его называют «кожевничьими». Именно он, говорят, первый стал сочинять «сократические» диалоги». («первый» - раньше всех учеников Сократа-прим. Авт.).

Синезий Киренский в трактате 404 года дополняет картину взаимоотношений собеседников: «Даже Симон-кожевник отнюдь не собирался безоговорочно соглашаться с Сократом, но требовал обосновать каждое его положение». Также известно, что Федон из Элиды, младший ученик Сократа, упоминает Симона в двух диалогах: «Симон» и «Кожевничьи речи». В одном из комментариев Диоген Лаэртский отмечает: «некоторые считают, что автор «Кожевничьих речей» является другой ученик Сократа - Эсхин из Сфетта», что тоже может указывать на знакомство Эсхина с Симоном.

Казалось, никто не оспаривает достойное место Симона рядом с великим Сократом, но время шло, антиеврейские настроения, усилившиеся после смерти Александра Македонского в эллинистическую эпоху, нашли новых последователей и в научной среде. Эти «исследователи», которым, видимо, не нравилось еврейское имя в одном ряду с именами античных философов, подвергли сомнению даже само существование Симона, как реальной исторической личности. Они утверждали, что он лишь литературный персонаж, выдуманный Федоном, а поскольку диалоги Федона не сохранились, то нет подтверждения реальности (Только вот такая спекулятивная «логика» не объяснили, где и почему Федон взял это имя).

Основным доводом в обосновании нереальности Симона было то, что ни Ксенофонт, ни Платон в своих сочинениях не упоминали о нём (Но вот это можно объяснить). Симону явно грозило забвение, если бы не неутомимая искательница Археология.

Археологическая экспедиция Американской школы классических исследований при раскопках окрестностей Агоры (в Афинах) обнаружили остатки дома-мастерской ремесленника, где нашли инструменты для изготовления обуви и фрагменты килика (чаши) с надписью «СИМОН»- именем владельца. Находки были датированы 5 в. до н.э.

Археологическое открытие явно говорило, что владелец мастерской, возможно, и есть тот самый Симон-кожевник, друг и собеседник Сократа, но снова нашлись противники этого мнения. (Будто в Др. Афинах было несколько таких).

Рассказ о деятеле античности классического периода из-за скудости археологического, историографического, литературного материала может вызвать у просвещенного читателя сомнения в достоверности, тем более, что главное утеряно дважды: и записи самого Симона и диалоги Федона (или Эсхина). Однако, те же факты и косвенные данные, положенные на контекст жизни, событий в Древних Афинах 5 в. до н.э., собранные по множестве в совокупности, позволят сложить наиболее вероятную версию-мозаику, восстановить картину «преданий старины глубокой».

Начнем с того, что центральную площадь Др. Афин (Агора) окружали небольшие дома, лавки, мастерские ремесленников. Дом-мастерская для изготовления обуви, обнаруженный в 1954г. археологами, видимо, был очень прочен, если сохранился за 2,5 тыс. лет с 5 в. до н.э. до 20 в.

Хорошо оборудованная мастерская в хорошем, прочном доме стоили немалых денег, стало быть, и владелец его был человеком обеспеченным. Это подтверждает и найденный именной килик.

Килик - керамическая широко-неглубокая чаша с горизонтальными ручками на ножке с росписью или именем владельца. Служила для питья или игры в коттаб (развлечение мужчин на пиршествах - симпосиях)

Килик - вещь тонкой работы, подтверждает статус владельца. Название «килик», возможно, восходит к имени основателя Киликии, сына финикийского царя Агенора Килика, брата Кадма, основателя Фив в Беотии и принцессы Европы).

Симон занимался изготовлением обуви, но на обуви для бедняков много не заработаешь, а значит, он был отличным мастером своего дела и шил дорогую обувь. Во все времена красотой, разнообразием, ценой отличалась женская обувь, а число видов ее уже тогда превышало 90- от изящных сандалий до высоких сложных сапожек. Возможно, Симон был первым, кто стал шить обувь на левую и правую ноги отдельно. Это было дороже, но красивее и удобнее, особенно, учитывая своеобразие «греческой стопы».

Вникая в контекст событий 5в. до н.э., нельзя не отметить, что после крупных побед над Ксерксом на суше и на море Афины еще более окрепли и стали культурной столицей Великой Эллады. Этому служил салон знаменитой гетеры Аспазии из Милета. (Милет расположенный на южном побережье Малой Азии, в те времена был известен не только знаменитой Милетской школой философии, основанной финикийцем Фалесом, «отцом философии и всех наук» и Театром, где для евреев были выделены почетные места, но и славой «царства гетер», а уроженцев его считали «счастливчиками» и «удачниками»).

В 470г. до н.э., когда родилась Аспазия, Милет восстанавливался после разрушения персами. В 440г. до н.э. всесторонне образованная умница-красавица гетера со своими ученицами поселилась в городе, победившем Ксеркса, разрушителя Милета. Вскоре ее салон стал местом веселых развлечений и центром культурной, интеллектуальной жизни Афин. Его посетителями в разные времена бывали философ Анаксагор, автор концепции «Космического разума», скульптор Фидий, автор-создатель Акрополя, историк Геродот, Сократ, военачальники Алкивиад и Ксенофонт (оба спасенные Сократом во времена Пелопоннесской войны и его ученики) и, конечно, Перикл, Первый гражданин Афин, фактически правитель. Прекрасная Аспазия покорила Перикла, он развелся и женился на новой возлюбленной.

Несомненно, «первая леди» Афин заказывала обувь у лучшего мастера города - Симона, который был знаком с Периклом. У Диогена Лаэртского есть замечательный эпизод о взаимоотношениях Перикла и Симона: «Перикл обещал давать ему на жизнь и вызывал его к себе, но он ответил, что речь его вольна и не продажна». Такой ответ- отказ самому Периклу мог дать только человек вполне обеспеченный и независимый во взглядах и суждениях. Не очень-то Симон стремился к тесному общению с афинской знатью. Хорошая работа и доход позволяют быть независимым.

Другое дело - Сократ, человек убежденный демократ. Родившийся в семье скульптора и акушерки, унаследовал профессию отца и участвовал в создании Акрополя. Некоторые потом вспоминали, что прелестные хариты Акрополя - дело рук Сократа. Однако, обычным заработком для него было изготовление могильных плит. Можно предположить, что Симон был старше Сократа и ко времени их знакомства имел свое сложившееся мировоззрение. Возможно, Симон не был гражданином Афин,и это снижало его статус.

Здесь уместно вспомнить, что Симон был евреем по происхождению. Это совершенно ясно из того, что имя СИМОН/ШИМОН еврейское, и невозможно представить грека с таким именем. Также примечательно, что сомневаться в реальности Симона стали не античные или немного более поздние авторы, а уже близкие к нашему времени «исследователи», видимо, зараженные «вирусом» анти-еврейства и десемитизации людей и событий. Этим «знатокам» самим следовало бы объяснить, откуда бы юный Федон вообще мог узнать экзотическое для Афин имя, если не от жителя города, знакомого с человеком по имени Симон.

Аргумент, что ни Ксенофонт, ни Платон не упоминают Симона, вовсе не выглядит веским и убедительным, если рассмотреть его в контексте времени деятельности этих писателей. Следует учитывать социально-психологический аспект вопроса. Происхождение, сословная принадлежность имели существенное значение во все времена.

Ксенофонт посвятил своему великому Учителю два сочинения: «Воспоминания о «Сократе» и «Защита (Апология) Сократа». В них Ксенофонт - человек военный, политик, писатель близкий к Сократу, но далекий от его философских и политических взглядов - писал о достоинствах Учителя, о его благочестии, самообладании, о его полезных советах и добром отношении ко всем, кто обращался к нему за помощью. Написаны эти сочинения, примерно, в 60-х годах 4в. до н.э., т.е. много лет позже смерти Сократа в 399г. до н.э. Именитый полководец, известный писатель и не вспомнил о каком-то сапожнике.

Другой, наиболее известный, ученик Сократа Платон (ученик с 408г. до н.э.) был по происхождению высокого аристократического рода. По преданию отец его был потомком Кодра, последнего афинского царя. Одним из предков матери был знаменитый афинский законодатель-реформатор Солон, потомок кодридов. Платон получил всестороннее образование, спортивное обучение (даже был чемпионом Олимпийских игр по панкратиону). Всё это привело к формированию у него снисходительно-высокомерного отношения к окружающим. Другое дело - Сократ. Для Платона, как и для прочих, он был не простой каменотес, - но «мудрейший из эллинов». К тому же он не брал платы со своих учеников, избегая денежных отношений. Платону было, примерно, 20 лет, когда он стал старательным учеником Сократа, и буквально, «впитывал» каждое слово Учителя, его суждения, высказывания, не подозревая, сколько новых идей из этого «кладезя мудрости» взято из бесед с Симоном в его мастерской. Платонов диалог «Федон», в котором есть список тех, кто пришёл проститься с Учителем, написан в 360-х гг. до н.э., когда Федон давно уже покинул Афины и пребывал в родной Элиде. Сам Платон проститься с Сократом не пришел, сославшись на болезнь. Значит, о событиях последнего дня Сократа он узнал «с чужих слов», что не достоверно. К тому же, упоминаются лишь семья (жена Ксантиппа и дети) и ученики, к которым Симон не относился.

Упомянутые сочинения Ксенофонта и Платона были написаны, примерно. в один период. К тому времени Сократ был оправдан, реабилитирован, его имя было очищено от клеветы и вновь стало символом «мудрости Эллады» (и глупости и подлости обвинителей и судей из охлократии). И Ксенофонт, и Платон. прежде всего, стремились показать свою близость к великому Сократу, свою значимость в обществе, а вовсе не знакомство с когда-то модным сапожником по имени Симон.

Суммируя приведенные факты, доводы, суждения, используя метод комплексного анализа, можно уверенно утверждать, что ссылки на отсутствие информации о Симоне у упомянутых писателей вовсе не являются серьезным аргументом, как пытаются представить противники Симона. Есть так же вероятная версия: Симон ушел из жизни раньше Сократа и был забыт многими, кроме Федона и Эсхина, учеников Сократа.

Ко всему остается добавит тот непреложный аргумент, что отсутствие информации о предмете обсуждения в одних источниках вовсе не означает его отсутствия вообще, и не снижает достоверности о нем в других источниках информации.

Плутарх и Диоген Лаэртский не менее достоверны, чем другие писатели, у них не было личных отношений к Симону. Писали они непредвзято, объективно, опираясь, видимо, на источники, недошедшие до нас.

Итак, совершенно очевидно, что мнения противников существования Симона надуманны, необъективны, пристрастны, и, как недостойные внимания, должны быть отправлены на свалку подобной «литературы».

Теперь мы уже не узнаем, в какой день какого года познакомились и разговорились Сократ с Симоном, когда впервые вошел в эту обувную мастерскую и, поговорив с хозяином, понял, что тот не уступает ему ни умом, ни умением вести беседу. Сократ посещал лекции софиста Продика из Иулидеи. что на о. Кеос, ученика Протагора, был знаком и с другими философами, но его не очень интересовали теории натурфилософии. Симон же был отличным сапожником, но еще это был талант, неизбежно грамотный еврей, носитель идей монотеизма, гуманизма, морали и нравственности, Заповедей, изложенных в Книге Моисея (Торе).

Замечательно добросовестный Диоген Лаэртский приводит список названий бесед, которые Симон записал после встреч с Сократом. Записи он делал, вероятно, краткие, конспективные, но некоторые развернутые, на несколько страниц. Можно предположить, что писал он на древнегреческом, но, по-арамейски, справа налево, как писали в Элладе, обретшей письменность, первые авторы доклассического периода. В списке названия 33-х диалогов (бесед):

«О богах». «О благе», « О прекрасном» (2 диалога), «Что есть прекрасное?» (2 диал.), «О справедливом» (2 диал.), «О том, что добродетели нельзя научиться», «О мужестве» (3 диал.), «О предводительстве над народом», « О законе», «О чести», «О поэзии», «О восприимчивости», «О любви», «О философии», «О науке», «О музыке», О знании», «О собеседовании», «О суждении», «О бытии», «О числе», «Об усердии», «О труде», «О стяжательстве», «О похвальбе», «О совете», «О разуме или О необходимом», «О дурном поведении».

Малочисленные источники, рассказывающие о Симоне, сходятся во мнении, что именно он стал первым стал записывать беседы с Сократом в виде диалога (вопрос-ответ). С еврейской дотошностью он добивался от Сократа точности, отточенности определений, обоснования высказанных суждений.

Несомненно, Симон рассказывал Сократу об идеях познания Добра и Зла, справедливости, нормах поведения человека в обществе, морали, заложенных в Заповедях, историях Книги Моисея, ТаНаХа, концепциях названных позже Гуманизмом и Этикой. Эти беседы в пересказе Сократа, обсуждениях с учениками трансформированы в Диалоги известных авторов. Так, у Платона диалоги с такими же названиями: «Теэктет или О знании», «Пир или О благе», «Федр или О любви», «Лахет или О мужестве», «Соперники или О философии», «Гиппий больший или О прекрасном» и т.д. Диалоги Антисфена, основателя кинизма не все дошли до нас, но так же, как с Симоном, сохранились названия некоторых: «О благе», «О законе», «О музыке», «О воспитании». Известно весьма интересное высказывание Антисфена, монизмом явно восходящее к Сократу-Симону: «согласно мнению людей, существует множество богов, по природе же - один». К слову сказать, Сократ пересказывал и другие беседы. Его ученик Эсхин-Сократик в диалоге «Аспазия», со слов Учителя, пересказывает «салонную» беседу прекрасной Аспазии с Ксенофонтом и его женой. В этом диалоге, посвященном теме любви (эросу), Аспазия показывает отличное владение «сократической» формой беседы (вопрос-ответ). Очень похоже, что в милетской школе гетер, кроме всего прочего, учили и выспрашивать у поклонников всякую информацию. Сократ ввел эту форму разговора-беседы в общении со своими учениками. Они записывали все подряд, а потом излагали в форме «сократического» диалога.

В источнике сообщается, что тот же Эсхин-сократик («нищий философ») после смерти Сократа выкупил у его вдовы Ксантиппы некие рукописи и потом выдавал их за свои. Учитывая крайне малую склонность самого Сократа к писательству, можно предположить, что в доме хранились также рукописи его друга Симона, те самые «кожевничьи речи».

Симон, конечно, не был так известен, как Сократ или его ученики - создатели новых направлений, сократических школ - Платон, Антисфен, Аристипп, Федон, его взгляды, его «кожевничьи речи» и письма, хоть и «малым тиражом», имели хождение и были известны.

Почитали Симона-кожевника киники Антисфена, им было близко его отношение к роскоши. Сохранился фрагмент приписываемого Симону письма ученику Сократа гедонисту Аристиппу: «Я слышал, что ты высмеивал нашу мудрость в присутствии Дионисия. Я признаю, что я сапожник, и что я действительно работаю в этой области, и если бы это было необходимо, то затянул бы ремни еще раз с целью предупреждения глупых мужчин, которые думают, что они живут в большой роскоши... Вы пишете письма, которые высмеивают наш образ жизни... Во всяком случае помните голод и жажду, поскольку они стоят много для тех, кто знает, что такое самоконтроль».

Интересна цепь развития идеи сочетания самоконтроля в разумном определении необходимого и достаточного в потреблении: от приведенного отрывка письма и беседы Симона-Сократа к словам Сократа: « Без скольких вещей можно жить!». Далее его ученик Антисфен выводит концепцию кинизма: скромность, умеренность во всем.

Далее ученик уже Антисфена Диоген Синопский, коник-аскет, доводит идею до крайности (или саркастической пародии), живет в пифоне, одетый в старье, вызывая насмешки окружающих, и отвечая им, не щадя их самолюбие. (Исключение сделал лишь для Александра Македонского, сравнив его с Солнцем.) Это наглядный пример того, как разумная мысль, доведенная до крайности, приводит к абсурду. Равно и отказ от этой идеи приводит к неумеренному потреблению, доводя его до абсурдного расходования всех ресурсов.

Даже список названий бесед Симон-Сократ показывает их отличие от тематики натурфилософов. Именно в этих встречах создавалась, вырабатывалась не только форма беседы, когда учитель, задавая вопросы ученику, подводит его к правильному ответу, но и та совокупность взглядов, суждений, идей, названная «учением Сократа». Другой важнейшей особенностью этих бесед был поворот к новой тематике: от философии «природы вещей» к рассмотрению природы человека и создаваемого им общества, изучение человека, как личности, его склонности, характер поведения в обществе, что потом стали называть психологией и этикой.

Этот поворот вектора интересов мыслителей и привел к тому, что классическая античная философия навсегда разделилась на досократовский и сократовский периоды. Ключевой фигурой, своеобразным «катализатором», «поворотным камнем», изменившим направление вектора интересов, направившим в новое русло философскую мысль Сократа, его учеников и последователей, стал талантливый, образованный еврей, афинский сапожник по имени Симон.

В заключение необходимо важно вспомнить, что с 11-9 вв. до н.э. нарождающаяся культура Др. Греции восприняла мощное влияние давно населявших регион семитских народов: пеласгов, финикийцев, евреев. Именно у них будущие эллины учились строить корабли и управлять ими, учились многим наукам. Финикиец Фалес «отец философии и всех наук» основал Школу в Милете. Сказитель Гомер тоже был финикийцем из Малой Азии (оба 8-7вв. до н.э.). Писали первые авторы Эллады (напр. Гесиод) справа налево, как в арамейском письме, используя адаптированный финикийский алфавит.

Духовная культура древнееврейской цивилизации возникла из идей Авраама, его главной концепции: единство Мира и существующие в нем взаимосвязь, взаимодействие, развитие; монотеизм(Мир един –Творец един); гуманность (прежде всего, запрет человеческих жертвоприношений); формирование новых социально-психологических отношений в обществе. Все это сказано, сформулировано в Торе Моисеем, как первое в истории религиозно-философское учение, в наши дни называемое «Этический монотеизм».

Начиная с эпохи Моисея-Аарона тексты Торы, библейские истории, жизнь и творчество царей Давида и Соломона стали частью фольклора евреев. Десятки, сотни лет общения с соседними народами привели к широкому распространению фольклора по всему Ближнему Востоку. В Малой Азии греки общались с евреями, финикийцами, часто путая их, усваивали с фольклором идеи, сказания и встраивали все в свои фольклор, мифологию, литературу в перекроенном, адаптированном виде.

Приведенный случай являет собой уникальную возможность узнать и понять процесс взаимодействия культур на примере общения конкретных людей. Симон не был учеником Сократа, напротив, он щедро делился с собеседником своим знанием, новым для Сократа пониманием Мира, общества, человека. Теперь человек в классической философии был не песчинкой мироздания, а личностью, наделенной душой, сознанием, интеллектом, более того, правом выбора и свободой воли, способной влиять на ход событий истории. Все это было необходимо поместить в рамки правил поведения, общения, запретов, предписаний, давно известных евреям из Учения Моисеева. Обо всем этом и многом другом беседовали Симон и Сократ, а потом Сократ со своими учениками.

Так вот встретились когда-то в 5 в. до н.э. в Древних Афинах скульптор-каменотес и кожевник-сапожник, эллинский философ и древнееврейский мыслитель, СОКРАТ и СИМОН - мы знаем, что из этого получилось.  

 В. Зеэв СЛЕПАК, социолог